Яндекс.Метрика

Новое на форуме


  Был ли Сталин ужасным тираном или он был хорошим руководителем и великим провидцем? В подборке представлены воспоминания Начальника Генерального штаба ВС СССР генерала-армии Сергея Матвеевича Штеменко. Из двух книг я попытался выбрать самые, на мой взгляд, яркие моменты характеризующие Сталина как руководителя огромной страны, как личность, как полководца и как простого человека. От себя позволю только лишь выделить некоторые моменты "жирным" шрифтом. Выводы делай сам... Обсуждение приветствуется...

  В первых четырех частях я выбрал наиболее подходящие для восприятия эпизоды, по которым можно судить о Иосифе Виссарионовиче Сталине. Эта статья - продолжение повествования о конце фашистского зверя и его предсмертных попытках сохранить хоть часть своих сил.

  Товарищ Иванов… так во время войны именовался И.В. Сталин.

"Генеральный штаб в годы войны"

Книга вторая
1974

aary-ru-po...
aary-ru-potsdam

Рис. 1 Перед началом заседания конференции в Потсдаме

 Освобождение Чехословакии

  При нашем вечернем докладе обстановки И. В. Сталин приказал в связи с отходом противника перед 4-м Украинским фронтом дать директиву Р. Я. Малиновскому и представителю Ставки С. К. Тимошенко. «Главные силы войск фронта развернуть на запад,- говорилось в директиве, - и нанести удар в общем направлении на Йиглава, Прага с задачей не позднее 12-14 мая овладеть рубежом Йиглава, Улабинч, Горн, в дальнейшем выйти на р. Влтава и захватить Прагу». Только часть сил 2-го Украинского фронта должна была наступать в направлении Оломоуца, где продолжалось сопротивление противника.
   В то время мы полагали, как видит читатель из приведенного отрывка директивы, что операция растянется по крайней мере на две недели, поскольку перед нашими фронтами находилась очень сильная группа армий «Центр».
События пи фронте немедленно получили отзвук в немецком тылу на территории Чехии. Там все ярче разгорался огонь антифашистской борьбы. Патриоты активно вооружались и в отдельных мостах страны даже захватывали власть. Вот-вот должны были начаться события, решавшие судьбу пародов Чехословакии. Генеральный штаб неусыпно держал район Праги в своем поле зрения. Сюда отходили крупные группировки немецко-фашистских войск. Восточнее Праги в горных районах определялись контуры обороны группы армий Шернера. Здесь, по мнению Генштаба, должны были разыграться важные события.
   В ночь на 1 мая 1945 г. Ставка Верховного Главнокомандования распорядилась не позже 4 мая сменить войска 1-го Украинского фронта, находившиеся в Берлине, силами армий левого крыла 1-го Белорусского фронта. И. С. Коневу было приказано не позже 3 мая закончить ликвидацию группировки немцев, окруженной восточнее Луккенвальде, и после смены освободившиеся войска правого крыла фронта бросить в стремительное наступление в общем направлении на Прагу. С 6 мая между фронтами назначалась разграничительная линия до Люббена прежняя и далее Виттенберг для 1-го Украинского фронта включительно.
   Так складывалась основа замысла Пражской операции трех советских фронтов. При этом 1-й Украинский фронт являлся главной силой. Он должен был отрезать пути отхода противника на запад и юго-запад, создать северный и западный фасы кольца окружения войск Шернера, сидевших в Рудных горах и Судетах. С востока центром на Оломоуц двигался 4-й Украинский фронт А. И. Еременко. С юга наносил удары 2-й Украинский фронт Р. Я. Малиновского. Окружив противника, этим фронтам надлежало расчленять и уничтожать окруженную группировку одновременными и последовательными ударами на земле и с воздуха. В западную часть Чехословакии вступали войска наших союзников.
   План Пражской операции - последней крупной операции Советских Вооруженных Сил в Европе - окончательно был разработан к 4 мая 1945 г. Войскам 1-го Украинского фронта в этот день в 1 час 10 минут была отдана оперативная директива. В ней указывалось: «Армии правого крыла фронта переходят в стремительное наступление по обоим берегам р, Эльба в общем направлении на Прагу с целью разгромить дрезденско-герлицкую группировку противника, а танковыми армиями на шестой день операции овладеть столицей Чехословакии г. Прага». Командующему 13-й армией генералу Николаю Павловичу Пухову приказывалось прорваться через перевалы в Рудных горах и на седьмой день операции выйти на рубеж Бероуна (30 км юго-западнее Праги). Войска армий обеспечивали фронтовую операцию па случай ударов противника с запада, перекрывали пути отхода войск Шернера из района Праги на запад и устанавливали непосредственную связь с нашими союзниками по реке Мульда и остальной демаркационной линии. Армии придавался 25-й танковый корпус генерала Е. И. Фоминых, который должен был наступать в голове основных сил армии.
   На участке 13-й армии переходила в наступление 4-я гвардейская танковая армия генерала Д. Д. Лелюшенко. Она имела задачу вырваться к Праге через горные перевалы и ударом с северо-запада и запада, как уже сказано, на шестой день операции овладеть городом во взаимодействии с другим бронированным кулаком - 3-й гвардейской танковой армией П. С. Рыбалко, которая должна была наступать параллельно войскам Лелюшенко из района Дрездена и ворваться в Прагу с северо-востока и востока. Поскольку ожидался отход группировки Шернера па запад, воинам армии Рыбалко предстояло не только разгромить противостоящего противника и освободить Прагу, но и встать непреодолимым барьером между главной массой войск группы армий «Центр» и городом. Вслед за танками в Прагу должны были войти 3-я и 5-я гвардейские армии генералов В. Н. Гордова и А. С. Жадова, входившие, как и все предыдущие войска, в состав главной группировки сил 1-го Украинского фронта.
   Восточнее главных сил фронта, примыкая к ним своей основной группировкой, наступала в направлении Пирны 2-я армия Войска Польского под командованием генерала Кароля Сверчевского. За пей широким веером развертывались на юг остальные армии фронта: 28-я генерала А. А. Лучинского и 52-я К. А. Коротеева. С 6 мая начинала действовать двумя дивизиями и 31-я армия генерала П. Г. Шафранова.
   С юго-востока на Прагу наступала ударная группировка 2-го Украинского фронта - 53-я армия генерала И. М. Манагарова, 7-я гвардейская армия генерала М. С. Шумилова, а и последующем и 6-я гвардейская танковая армии генерала А. Г. Кравченко. Правый фланг фронта - 40-я армия генерала Ф. Ф. Жмаченко и 4-я румынская армия, которой командовал генерал Н. Дэскэлэску, - продолжал наносить удары на оломоуцком направлении.
4-й Украинский фронт овладевал Оломоуцем и, как уже говорилось, осуществлял удар с востока.
   За день до перехода наших войск в наступление на Прагу маршал И. С. Конев встретился с генералом О. Бредли - командующим 12-й американской армейской группой и сопровождавшими его офицерами. Встреча прошла в дружественной обстановке. Оперативных задач, как доложил в Ставку командующий фронтом, не затрагивали. Однако американцы предложили нам помочь разгромить немецкую группировку в Чехословакии.
   Нужно сказать, что к тому времени между штабом Эйзенхауэра и советским Генеральным штабом было достигнуто соглашение о разграничительной линии, которую, при выходе к ней, не должны были нарушать советские и американские войска. Эта линия проходила по рубежу река Мульда, Хемпиц, Карлсбад, Пльзень, Клатови. Предложение Бредли означало нарушение этой условной, но важной границы и, следовательно, договоренности верховных органов стратегического руководства. Кроме того, командующий фронтом знал, что немцы хитрят и, несомненно, используют продвижение американцев вперед, чтобы увести свои тылы и войска из-под ударов Красной Армии в расположение союзников. Поэтому И. С. Конев, поблагодарив американцев за предложение, сослался на разграничительную линию и заверил Бредли, что группировка гитлеровских войск будет разгромлена силами советских войск, что вскоре и произошло.
   В полдень 5 мая 1945 г. сказала свое слово Прага, подняв восстание против немецко-фашистской тирании. Об этих событиях мы узнали в 4 часа утра на следующие сутки, когда раздался телефонный звонок из чехословацкой военной миссии. Генерал Пика коротко сообщил, что 5 мая в 12 часов дня в Праге начато восстание против немецких оккупантов. Патриоты завладели радиостанциями и призвали чехословацких солдат, полицию и население города к вооруженному выступлению. В 12 часов 30 минут в Праге развевались чехословацкие, советские и союзные флаги. Немецкие надписи и вывески срывались и заклеивались. Патриоты захватили немецкое вооружение, пулеметы и несколько пушек. Выходы из Праги были перекрыты.
   Пика сообщил далее, что восстанием руководит чешская Народная Рада. Она передала по радио воззвание к чешскому народу и вслед за ним ультиматум германским войскам с предложением сдаться. В ультиматуме говорилось, что «протекторат» перестал существовать, большая часть Чехии в руках чешского войска и патриотов. Германские части должны капитулировать. С ними обещали поступить согласно международному праву. По сведениям Пики, немецкий гарнизон в Праге был изолирован в разных местах города и вел боевые действия против повстанцев.
   В ночь на 6 мая пражская радиостанция продолжала призывать к бою и давала указания, куда прибывать специалистам - оружейникам, танкистам и другим. В городе продолжалось строительство баррикад. Той же ночью радиостанция передала призыв Народной Рады к союзникам о помощи: «Просьба города Праги ко всем союзным армиям. На Прагу наступают немцы со всех сторон. Действуют германские танки, артиллерия и пехота. Прага настоятельно нуждается в помощи. Пошлите самолеты, танки и оружие, помогите, помогите, быстро помогите!» 6 мая в 5 часов утра в эфир полетела еще одна просьба на русском языке: «Советскому Союзу, 4-й Украинский фронт... Срочно просим парашютную поддержку. Высадка в Праге, 12, Винограды - Олынанское кладбище. Сигнал - треугольник. Пошлите вооружение и самолеты». Потом из-за атмосферных помех передачу пражской радиостанции поймать долго не удавалось. Начальник чехословацкой военной миссии со своей стороны также просил, чтобы советское Верховное Главнокомандование помогло восстанию и предоставило восставшим оружие. Он дал нам данные о волне, на которой работала пражская радиостанция, захваченная повстанцами, и сообщил, что из Лондона поступили сведения о начале переговоров немецкого военного командования с чешской Народной Радой.
   Таковы были новости которые мы получили утром 6 мая. Их немедленно по телефону доложили И. В. Сталину, а последний тотчас же спросил А. И. Антонова, может ли Конев начать наступление на Прагу не 7 мая, как намечалось по плану, а немедленно. А. И. Антонов ответил утвердительно, так как срок готовности ударной группировки фронта был определен на 6 мая. Затем последовало указание И. С. Коневу о переходе в наступление 6 мая 1945 г. С 12 часов этого дня началось наступление передовых отрядов ряда армий, а в 14 часов двинулись вперед главные силы ударной группировки фронта.
   К этому времени немецкие войска с танками окружили Прагу. Шли тяжелые бои. Повстанцы несли большие потери, но держались стойко...

Тонущий корабль фашисткой военной машины

  Чтобы лучше понять ход событий, заглянем снова в стан противника. Здесь никаких кардинальных изменений не произошло. После самоубийства Гитлера и капитуляции Берлина фашисты мобилизовали все свои внутренние возможности для сопротивления на юге. На пост главнокомандующего сухопутными силами доживавшей последние дни третьей империи был поставлен Ф. Шернер. Об этом военачальнике фашистского рейха мы знали достаточно. Он был предан Гитлеру и заслужил доверие последнего исполнительностью и необычайной жестокостью в обращении с немецкими солдатами, а особенно с военнопленными и населением оккупированных районов. Было время, когда Гитлер даже назначил Шернера на должность руководителя штаба по национал-социалистскому воспитанию войск. Но растущие успехи Красной Армии вынудили германское верховное командование вновь перебросить Шернера на важнейший участок восточного фронта. Ему присвоили чин генерал-фельдмаршала. Это высшее воинское звание Гитлер в последние дни своей жизни присвоил еще одному отъявленному фашисту - Риттеру фон Грейму, который был назначен вместо «изменника» Геринга командовать военно-воздушными силами. Но что это могло изменить? Когда с тонущего корабля спускают шлюпки на воду, вряд ли кораблю поможет даже самый опытный адмирал!..
   2-4 мая в ставке Дёница состоялось совещание высшего военного руководства фашистской Германии. Присутствовали Дёниц, Кейтель, Йодль и другие. Стоял вопрос о капитуляции перед англо-американцами и дальнейшем сопротивлении Красной Армии. 5 мая завершилась полоса переговоров немецкого командования на западе относительно перемирия на ряде фронтов. Дёниц распространил действие некоторых соглашений на северные районы. Обо всех переговорах и их результатах мы получали регулярные сообщения от наших миссий за границей, особенно подробные от генерала И. А. Суслопарова.
   Вскоре генерал-полковника Йодля спешно направили в ставку Эйзенхауэра в Реймс. Матерому военному преступнику не было дано права подписывать капитуляцию всех немецко-фашистских войск на всех фронтах. Он получил лишь инструкцию заключить перемирие, но так, чтобы выиграть как можно больше времени для спасения немцев, уходящих с востока. На советском фронте шли ожесточенные бои, и в войсках противника никаких признаков приказа сверху относительно прекращения военных действий не отмечалось. 6 мая во второй половине дня Йодль начал переговоры и откровенно заявил нашим союзникам о намерении «сохранить для германской нации возможно большее число немцев и спасти их от большевизма». Мало того, он сказал, что ничто не может заставить войска генералов Лёра и Рендулича, фельдмаршала Шернера исполнить приказ о капитуляции, пока они имеют возможность уйти в районы, оккупированные американскими войсками. Иначе говоря, Йодль отказывался от капитуляции немецких войск на востоке. Все заявления Йодля были, однако, отклонены, и, поскольку он не имел полномочий на подписание капитуляции немецко-фашистских войск, ему сказали, что переговоры будут прерваны. Пришлось Йодлю запрашивать соответствующие полномочия...
   Вечером 6 мая к начальнику советской военной миссии генералу Суслопарову прилетел адъютант Д. Эйзенхауэра. Он передал приглашение главнокомандующего срочно прибыть в его штаб. Д. Эйзенхауэр принял И. А. Суслопарова в своей резиденции. Улыбаясь, он сказал, что прибыл гитлеровский генерал Йодль с предложением капитулировать перед англо-американскими войсками и воевать против СССР.
  - Что вы, господин генерал, на это скажете? - спросил Д. Эйзенхауэр. И. А. Суслопаров тоже улыбался. Значит, близился конец войны против Германии, хотя и петлял враг, чтобы сбить союзников с толку. Суслопаров знал также, что в штабе главнокомандующего уже не первый день сидит немецкий генерал Фридсбург, который, однако, не сумел склонить Д. Эйзенхауэра к сепаратному соглашению. Начальник советской военной миссии ответил главе англо-американского командования, что существуют обязательства, совместно принятые членами антигитлеровской коалиции, относительно безоговорочной капитуляции противника на всех фронтах, в том числе, конечно, и на восточном.
   Д. Эйзенхауэр поспешил сообщить, что он потребовал от Йодля полной капитуляции Германии и не примет никакой иной. Немцы были вынуждены согласиться с этим. Затем главнокомандующий просил Суслопарова сообщить в Москву текст капитуляции, получить там одобрение и подписать его от имени Советского Союза. Подписание, по его словам, уже было назначено на 2 часа 30 минут 7 мая 1945 г. в помещении оперативного отдела штаба главнокомандующего.
   В полученном тут же проекте протокола говорилось о безоговорочной капитуляции всех сухопутных, морских и воздушных вооруженных сил, находящихся к данному моменту под германским контролем. Германское командование обязывалось отдать приказ о прекращении военных действий в 00 часов 01 минуту (по московскому времени) 9 мая. Все германские войска должны были оставаться на занимаемых ими позициях. Запрещалось выводить из строя вооружение и другие средства вооруженной борьбы. Германское командование гарантирует исполнение всех приказов главнокомандующего союзными экспедиционными силами и советского Верховного Главнокомандования.
   Начальнику советской военной миссии оставалось весьма немного времени, чтобы получить инструкции своего правительства. Не мешкая, он передал телеграмму в Москву о предстоящем акте подписания капитуляции и текст протокола; просил указаний. Пока телеграмма И. А. Суслопарова была доложена по назначению, прошло несколько часов. В Реймсе перевалило за полночь, и наступило время подписывать капитуляцию. Инструкции же из Москвы не приходили. Положение начальника советской военной миссии было весьма сложным. Все теперь упиралось в него. Ставить свою подпись от имени Советского государства или отказаться?
   И. А. Суслопаров отлично понимал, что маневр гитлеровских последышей с капитуляцией только перед союзниками мог обернуться в случае какого-либо недосмотра с его стороны величайшим несчастьем. Он читал и перечитывал текст капитуляции и не нашел в нем какого-либо скрытого злого умысла. Вместе с тем перед глазами генерала вставали картины войны, где каждая минута уносила множество человеческих жизней. Начальник советской военной миссии принял решение подписать документ о капитуляции. В то же время он, обеспечивая возможность для Советского правительства повлиять в случае необходимости па последующий ход событий, сделал примечание к документу. В примечании говорилось, что данный протокол о военной капитуляции не исключает в дальнейшем подписания иного, более совершенного акта о капитуляции Германии, если о том заявит какое- либо союзное правительство.
   Д. Эйзенхауэр и представители других держав при его штабе с примечанием И. А. Суслопарова согласились. В 2 часа 41 минуту 7 мая 1945 г. в зале, где работали операторы главнокомандующего войсками англо-американских союзников, был подписан протокол о капитуляции Германии.
   Д. Эйзенхауэр поздравил И. А. Суслопарова с подписанием акта. Последний направил свой доклад в Москву. А оттуда менаду тем уже шла встречная депеша, где указывалось: никаких документов не подписывать!..

Взятие Праги

   А на восточном фронте бои продолжались. Группа армий «Центр» достигла, «выравнивая фронт», линии Судетских и Рудных гор и здесь на прочных, хорошо оборудованных в инженерном отношении позициях готовилась к дальнейшим боям. Продолжали сопротивляться немецко-фашистские войска, находившиеся в южной части Чехословакии, Австрии, Хорватии. Шернер полагал возможным остановить на подготовленных рубежах Красную Армию и продержаться не менее трех недель, достаточных для подхода американцев. Дёниц думал иначе. Он уже получил некоторые данные о назревающем в Праге кризисе и учитывал возможность близкого всеобщего восстания чехов. Удержаться в Судетах в таких условиях он не рассчитывал. Поэтому, выслушав мнение членов его «правительства» и военачальников, он 3 мая 1945 г. решил как можно быстрее отвести войска ближе к фронту американцев. Однако и это решение Дёницу не удалось выполнить: на пути немецко-фашистской группы армий «Центр» на запад встали повстанцы Чехословакии, а затем воины Красной Армии.
   Напряженная обстановка в самой Праге между тем быстро нарастала. Немецкий комендант города генерал Туссен доложил штабу оперативного руководства вермахта: «Общее положение резко обострилось...» Как сообщал он далее, все ждали немедленного политического урегулирования. Комендант не терял, однако, присутствия духа и полагал, что за 24 часа сумеет навести порядок. Но повстанцы действовали по-своему: они развернули восстание во всю ширь и вывели из строя в пригороде Праги железную дорогу, идущую на запад. Это обстоятельство вынуждало немецко-фашистские войска при отходе за демаркационную линию двигаться походным порядком, что значительно осложняло положение группы армий «Центр».
   Первые же выстрелы пражских повстанцев вынудили гитлеровцев отказаться от намерения расположить в районе Праги свои правительственные учреждения, хотя о подготовке здесь помещения для размещения ОКВ и правительства уже было отдано распоряжение Йодля. 1600 баррикад и 30 тыс. их защитников, пусть даже и не вполне вооруженных, чего-нибудь да стоили. Против повстанцев двинули из состава группы армий «Центр» несколько дивизий с танками, а также подняли весь гарнизон города. Среди вражеских войск было много эсэсовских частей. В Праге разгорелись упорные бои.
   6 мая было жарким днем и в гитлеровской ставке. Кейтель в 14 часов 12 минут потребовал наискорейшего отвода войск группы армий «Центр», «Австрия» и «Юго- Восток» в полосу действий американцев. К этому вынуждали доклады с фронта. Оттуда сообщали, что Красная Армия переходит в наступление на пражском направлении. Кессельрингу было приказано не препятствовать любому продвижению американцев на восток в протекторат (так гитлеровцы именовали Чехословакию).
   Как помнит читатель, в тот же день в Реймсе были начаты переговоры Йодля о капитуляции немецко-фашистских войск на западном фронте. До тех пор пока было неясно, как отнесутся англичане и американцы к предложению гитлеровцев, немецко-фашистское командование в Праге пыталось силой подавить восстание. Когда же получили данные, что капитуляция на западе состоится перед англо-американцами, нацисты в Праге изменили тактику. 7 мая Дёниц отдал распоряжение об отходе немецко-фашистских войск с восточного фронта с целью сдаться в плен нашим союзникам.
   Теперь в интересах выполнения новой задачи нацистам нельзя было расширять далее борьбу на пражских улицах, а оказывалось более выгодно как-то ослабить восстание, а если можно, то и договориться с повстанцами. За это дело взялся генерал Туссен. Ему удалось вступить в переговоры с чешским Национальным Советом (чешская Народная Рада), которые начались в 10 часов 7 мая, когда капитуляция в Реймсе уже была подписана, а Красная Армия наступала по всему фронту. Ход переговоров показал, что большинство в совете представляли буржуазные деятели, которые рассматривали смысл действий повстанцев очень ограниченно. Руководитель чешского Национального Совета профессор Пражского университета Альберт Пражак сказал об этом впоследствии так: «Восстание имело целью спасти город от предполагавшегося разрушения, так как немцы не собирались оставлять его без боев. Мы с часу на час ждали прихода войск союзников». Заместитель председателя И. Смрковский, состоявший тогда в компартии, не повлиял на такую соглашательскую точку зрения буржуазного большинства чешского Национального Совета.
   В силу этих обстоятельств Туссен быстро определил слабое место в руководстве повстанцами и 8 мая в 16.00, когда согласно документу, подписанному в Реймсе, подходило время капитуляции немецких войск, сумел, в свою очередь, подписать соглашение с чешским Национальным Советом, весьма выгодное для немецко-фашистского командования. Оно получило гарантии спокойного отхода гитлеровских войск в расположение американцев. Международный Красный Крест в 19 часов 15 минут 8 мая 1945 г. передал по пражскому радио на чешском и немецком языке следующее сообщение: «Согласно соглашению с чешской Народной Радой должны прекратиться военные действия в Праге и ее окрестностях. Такой же приказ был дан чешским соединениям и гражданам. Кто этот приказ по будет выполнять, подлежит суду. Подписано командующим немецкими войсками в Чехии и Моравии. Прага. Чехословацкая радиостанция».
   В соглашении была и такого рода запись:
«5.Сдачу оружия проводить следующим порядком: тяжелое оружие сдается на окраинах города частям чехословацкой армии, самолеты остаются на аэродромах в Рузине и в Гбели.
6.Сдача остального оружия будет проводиться на американской демаркационной линии войскам чехословацкой Народной армии. Все оружие сдается с амуницией в неиспорченном виде» (Архив МО СССР, ф. 296, on. 2675, д. 354, лл. 221-224.).
   Таким образом, немецко-фашистские войска сохраняли за собой легкое пехотное оружие до того момента, как они минуют опасную зону ударов советских войск и повстанцев Чехословакии. Личный состав группы армий «Центр» по соглашению имел право забрать из складов необходимый провиант на время следования.
   Фактически никакой капитуляции немецких войск в Праге и ее районе не произошло. Сам Пражак, когда в город уже пришли советские войска и разбили гитлеровцев, оценил подписанный акт как «уловку немцев». Таким образом, буржуазное большинство совета попалось на хитрость противника. Следует отметить при этом, что восставшие горожане оплатили путь к свободе дорогой ценой. Тот же руководитель совета заявил о бойцах пражских бригад: «Коммунисты-подпольщики играли в восстании главную роль. Народ вел себя мужественно, храбро, ненавидел немцев всей душой, не щадил их... За время восстания мы потеряли 3 тыс. человек убитыми и 9 тыс. ранеными...»

aary-ru-po...
aary-ru-potsdam-2

Рис. 2 Советская военная делегация на конференции в Потсдаме. Слева направо: адмирал С. Г. Кучеров, генерал-лейтенант Н. В. Славин, Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, генерал-майор М. А. Вавилов, Адмирал Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов, генерал армии А. И. Антонов, маршал авиации Ф. Я. Фалалеев

Поиск фашистских главарей. Самоубийство Гитлера

  Капитуляция гарнизона Берлина принесла нам не только радости, но и новые заботы. Последние были связаны с поисками главных военных преступников. Мы знали, что многие главари фашистского государства и национал-социалистской партии, в том числе сам Гитлер, оставались в осажденном городе. Искали все, но кроме того для поиска выделялись особые группы разведчиков буквально во всех наступающих в Берлине корпусах советских войск. Руководили группами опытные люди. Каждая группа имела списки фашистских преступников и примерно знала, где они могли скрываться. Основное внимание было устремлено, естественно, па район правительственного квартала, а в нем - на мрачное здание имперской канцелярии. Сюда нацелилось несколько соединений: все хотели штурмовать последнюю крепость фашизма в Берлине! 30 апреля вместе с другими штурмовыми подразделениями к штаб-квартире Гитлера вышла и поисковая группа под командованием офицера И. И. Клименко от 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии. О результатах ее работы будет сказано ниже.
   Пока бои шли далеко от центра города, мы не ждали никаких особых новостей. Но теперь, когда борьба переместилась в пределы правительственного квартала, могло случиться всякое. Даже обычно невозмутимого и сдержанного А. И. Антонова начинало разбирать нетерпение.
Первое известие о смерти Гитлера мы получили 1 мая 1945 г. после встречи В. Д. Соколовского и и В. И. Чуйкова с генералом Кребсом (об этих переговорах советские читатели знают достаточно много из воспоминаний Г. К. Жукова и В. П. Чуйкова). Но верить этому известию было трудно, так как останков Гитлера найдено не было. Не имелось данных и о судьбе Геббельса, оставшегося, но словам Кребса, главным в бункере под имперской канцелярией... Шли дни. Пал Берлин, началась капитуляция немецко-фашистских войск, но ничего нового относительно главарей гитлеровского государства в Генштаб не поступало. По телефону на наши вопросы отвечали одно: ищем... Правда, утром 3 мая ответ был несколько иным: нашли, мол, что-то похожее на Гитлера.
   В ночь на 4 мая, когда мы с А. И. Антоновым прибыли в кабинет Верховного Главнокомандующего с очередным докладом по обстановке за прошедшие сутки, Сталин положил перед нами телеграмму Г. К. Жукова и К. Ф. Телегина. В ней говорилось:
«2 мая 1945 г. в г. Берлин на территории имперской канцелярии рейхстага на Вильгельмштрассе, где в последнее время была ставка Гитлера, обнаружены обгоревшие трупы, в которых опознаны имперский министр пропаганды Германии доктор Геббельс и его жена.
3 мая с. г. на той же территории в штаб-квартире Геббельса... обнаружены и извлечены трупы шестерых детей Геббельса. Но всем признакам трупов детей можно судить, что они были отравлены сильнодействующим ядом.
Лично начальником управлении контрразведки 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенантом товарищем Вадис были предъявлены обнаруженные трупы задержанным личному представителю гросс-адмирала Дёница при ставке Гитлера - вице-адмиралу Фоссу, начальнику гаража рейхсканцелярии Шнейдеру, повару Ланге, начальнику технических учреждений имперской канцелярии Циен. Они опознали Геббельса, его жену и детей».
   Далее в телеграмме Г. К. Жукова и К. Ф. Телегина было сказано о вещах, найденных при осмотре останков семейства бывшего фашистского рейхсминистра, и сообщалось, что на территории имперской канцелярии был обнаружен еще один труп, в котором Фосс опознал генерал-лейтенанта Кребса - начальника генерального штаба сухопутных войск Германии, недавно безрезультатно встречавшегося с В. Д. Соколовским и В. И. Чуйковым по поводу капитуляции Берлина.
Каких-либо сообщений о живом или мертвом Гитлере в телеграмме не было.
- Товарищ Жуков тоже сомневается в смерти Гитлера, - сказал затем Сталин, отойдя к письменному столу за очередной порцией табака для трубки. - Фашистским подлецам никогда верить нельзя. Нужно разобраться, действительно ли ушли из жизни главари гитлеровского государства. Все проверить...
Затем, взяв трубку телефона, он позвонил одному из комиссаров Государственной безопасности и приказал послать в Берлин опытного руководящего работника, которому в числе других задач поставить и задачу убедиться в смерти Гитлера.
   Между тем в Берлине К. Ф. Телегин и фронтовая контрразведка уже развернули необходимую работу. Медики сделали тщательное патологоанатомическое обследование трупов семьи Геббельса и Кребса. С абсолютной точностью было установлено, что смерть их произошла в результате отравления сильнодействующими цианистыми соединениями. Вскоре подоспела необходимость во вскрытии других трупов - мужчины, женщины и двух собак, найденных все той же группой Клименко в одной из воронок в саду имперской канцелярии поблизости от запасного выхода из правительственного бункера. Трупы людей, слегка присыпанные землей, очень сильно обгорели. Опознать их было невозможно, требовались особо точные приемы экспертизы. Помогли специалисты-стоматологи, протезировавшие зубы Гитлера и его любовницы: они опознали особенности протезов, присущие только их работе, указали на некоторые анатомические особенности полости рта их давних пациентов. Патологоанатомы, в свою очередь, подтвердили точность показаний специалистов. После этого сомнений уже не было: два обгоревших до неузнаваемости трупа были тем, что осталось от Гитлера и разделившей его участь Евы Браун. Анализ подтвердил ту же самую причину смерти, что и у семьи Геббельса: отравление сильнодействующими цианистыми соединениями.
   Трупы собак из той же воронки удалось легко опознать с помощью пленных, служивших в имперской канцелярии: это были личные собаки Гитлера, которые погибли тоже от дозы цианистого калия. На них, как стало потом известно, предварительно проверили действие яда.
   Исследования экспертов были закончены уже после дня подписания безоговорочной капитуляции Германии. Параллельно шел опрос пленных, имевших отношение к имперской канцелярии, а также немецких граждан, способных так или иначе пролить свет на последние дни некоторых из гитлеровских преступников. Должен признаться, что тогда нам, работникам советского Генштаба, как и многим другим людям, было не до чтения даже таких любопытных документов, как материалы опросов свидетелей краха третьего рейха. Нас торопили неотложные дела, которые нужно было делать во имя жизни на земле. Уже позднее я познакомился, в частности, с показаниями врача имперской канцелярии Хельмута Кунца. Именно к нему обратилась 27 апреля 1945 г. Магда Геббельс. От имени мужа и своего лично она попросила Кунца помочь ей умертвить детей. Врач согласился. 1 мая вечером из рук Магды он принял шприц с морфием и сделал детям инъекцию, чтобы те заснули. Продолжить преступление до конца у Кунца, однако, не хватило душевных сил. Тогда мать пригласила на помощь личного врача Гитлера, который вместе с ней вложил каждому ребенку в рот ампулу с ядом...
   Таковы были люди, против которых боролся советский солдат. Они любили все волчье: строили «вольфшанце» - «волчий окоп», где помещалась ставка гитлеровского верховного командования; пытались создать движение «вервольфов» - «волчьих стай», чтобы вовлечь народ в вооруженную борьбу против советских войск; по-волчьи они поступали даже со своими малолетними детьми!..

Капитуляция фашистской Германии

 Когда извещение о событиях в Реймсе (капитуляция) было получено, А. И. Антонов пригласил меня к себе и приказал составить проект директивы Ставки по поводу капитуляции. Он пододвинул мне какой-то документ и сказал только: познакомьтесь. В руках моих было письмо, только что присланное Антонову Дином - главой военной миссии США. Я быстро пробежал глазами бумагу и, признаться, сразу не понял заложенного в ней тайного смысла. В письме говорилось:
«...Сегодня после полудня я получил от президента срочное послание, в котором он просит, чтобы маршал Сталин дал свое согласие объявить о капитуляции Германии сегодня в 19.00 по московскому времени.
Мы получили через Наркоминдел ответ, что это невозможно сделать, потому что Советское правительство все еще не получило от своих представителей при штабе Эйзенхауэра данных о капитуляции Германии.
Я информировал об этом президента Трумэна и получил ответ, что он не сделает официального сообщения до 8 часов утра по вашингтонскому времени 8 мая, или 16.00 по московскому, если Маршал Сталин не выразит свое согласие на более ранний час...»
   Далее шла просьба информировать его, Дина, о времени получения сообщения представителей.
   Я вопросительно посмотрел на А. И. Антонова.
-Союзники нажимают на нас, - пояснил он. - Хотят, чтобы весь мир узнал о капитуляции немецко-фашистских войск перед ними, а не перед СССР.
   Вскоре нас вызвали в Кремль... В кабинете И. В. Сталина кроме него самого мы застали членов правительства. Верховный Главнокомандующий, как обычно, медленно прохаживался вдоль ковровой дорожки. Весь вид его выражал крайнее неудовольствие. То же мы заметили и на лицах присутствующих. Обсуждалась капитуляция в Реймсе. Верховный Главнокомандующий подводил итоги, размышляя вслух. Он заметил, что союзники организовали одностороннее соглашение с правительством Дёница. Такое соглашение больше похоже на нехороший сговор. Кроме генерала И. А. Суслопарова, никто из государственных лиц СССР в Реймсе не присутствовал. Выходит, что перед нашей страной капитуляции не происходит, и это тогда, когда именно мы больше всего потерпели от гитлеровского нашествия и вложили наибольший вклад в дело победы, сломав хребет фашистскому зверю. От такой «капитуляции» можно ожидать плохих последствий.
   Теперь еще яснее стал смысл письма Дина: оказывается, и на таком деле, как безоговорочная капитуляция, можно попытаться нажить политический капитал!..
-Договор, подписанный союзниками в Реймсе, - продолжал И. В. Сталин, - нельзя отменить, но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический факт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия: в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции. Пусть ее подпишет кто-то из главарей бывшего фашистского государства или целая группа нацистов, ответственных за все их злодеяния перед человечеством.
   Закончив говорить, И. В. Сталин обратился к нам и справился, может ли товарищ Жуков подыскать подходящее помещение для торжественного подписания акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии в Берлине.
Алексей Иннокентьевич заметил, что сам город очень разрушен, но ближайшие его пригороды достаточно хорошо сохранились и там без особого труда можно найти необходимое здание.
Затем стали обсуждать вопросы, относящиеся к переговорам с союзниками. По ходу разговора мы с Антоновым поняли, что И. В. Сталин и В. М. Молотов уже договорились с представителями союзников считать процедуру в Реймсе предварительной капитуляцией. Союзники согласились и с тем, что дело откладывать не следует, и назначили подписание акта о капитуляции по всей форме в Берлине на 8 мая.
Попутно было решено уполномочить Г. К. Жукова, как заместителя Верховного Главнокомандующего, подписать от имени СССР протокол о безоговорочной капитуляции Германии и назначить его на последующее время главнокомандующим в советской зоне оккупации. Присутствовавшего тогда в Ставке Л. Я. Вышинского назначили помощником Жукова по политической части и обязали его утром 8 мая со всеми необходимыми материалами по капитуляции вылететь в Берлин.
   После этого Верховный Главнокомандующий потребовал соединить его по телефону с Берлином и сам сообщил Жукову, что Георгия Константиновича уполномочили принять капитуляцию фашистской Германии от имени СССР. Вслед за тем была составлена и тут же отправлена из аппаратной Ставки короткая записка в Берлин на ту же тему.
-Война еще не кончена, - сказал Верховный Главнокомандующий и приказал подготовить соответствующую директиву фронтам.
   Мы доложили ему уже составленный нами проект, который с небольшими поправками был подписан. В директиве говорилось о капитуляции в Реймсе и приказывалось:
«1. Издать обращение от фронта к немецким войскам их командованию с изложением факта подписания немцами акта военной капитуляции и распространить это обращение к вечеру 8 мая как через радио, так и листовками с предложением сложить оружие.
2. После 23 часов 8 мая, т. е. утром 9 мая потребовать от командования противостоящих вам немецких войск прекратить военные действия, сложить оружие и сдаться в плен.
3. Если немецкие войска не выполнят вашего требования, не сложат оружия и не сдадутся в плен, всеми силами нанести решительный удар по противостоящим немецким войскам и выполнить задачи, поставленные Ставкой для каждого фронта...»
   Документ был подписан в 22 часа 35 минут 7 мая.
   Перед полуночью пришло сообщение из штаба Эйзенхауэра, что из Фленсбурга, где работало, организуя капитуляцию немецко-фашистских войск, верховное командование теперь уже поверженного противника, должен лететь немецкий самолет в Курляндию с приказами о капитуляции блокированных там войск. Другая связь не работала. Нужно было пропустить самолет, чтобы его не сбили.
   Вслед за этим из управления специальных заданий сообщили, что Эйзенхауэр направляет в Берлин для принятия капитуляции Германии маршала авиации Теддера - заместителя командующего экспедиционными войсками союзников и 10 офицеров штаба. С ними летело 9 корреспондентов и фоторепортеров. На тех же самолетах следовали в Берлин для подписания акта о безоговорочной капитуляции Кейтель, Фридебург, Штумпф и еще три германских офицера.
   Нужно было давать распоряжения о пропуске и этих самолетов.
   Конечно, шла также обычная для военного времени оперативная работа. Ее по-прежнему было много. Но до чего же радостно было все это делать!..
...Та ночь казалась удивительно короткой и не похожей на другие. О сне не могло быть и речи. Все ждали. И все мыслями были там, в Карлсхорсте, где в эти часы заканчивались последние приготовления к подписанию капитуляции Германии.
   Ровно в полночь в зал бывшего военного училища прибыли Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, А. Я. Вышинский, В. Д. Соколовский, К. Ф. Телегин, другие советские генералы и офицеры; представители союзного командования - маршал авиации британских вооруженных сил Артур В. Теддер, командующий стратегическими воздушными силами США генерал Спаатс и главнокомандующий французской армией генерал Делатр де Тассиньи.    Все сели за столы.
   Г. К. Жуков открыл заседание и приказал пригласить в зал представителей немецкого главного командования - генерал-фельдмаршала Кейтеля, генерал-полковника Штумпфа, адмирала флота Фридебурга. После короткой проверки полномочий немецкая делегация в первые минуты начавшегося дня 9 мая 1945 г. подписала Акт о военной капитуляции фашистской Германии. Акт, который уже юридически признавал полное военное поражение гитлеровского рейха...
   На процедуре подписания Акта о капитуляции присутствовал и И.А. Суслопаров. Только здесь он узнал, что Сталин лично по телефону сообщил Вышинскому, что по имеет претензий к действиям Суслопарова в Реймсе.
   Капитуляция немецко-фашистских войск началась и на фронтах. Однако более миллиона солдат групп армий «Центр» во главе с Ф. Шернером и «Австрия» под командованием Л. Ропдулича складывать оружие перед Красной Армией не собирались. Дёниц фактически им потворствовал, не принимая никаких мер к нарушителям условий капитуляции. Шернер, считавшийся мастером горной войны, свой саботаж капитуляции прикрывал ссылками на то, что ему мешают чешские повстанцы. Они, мол, постоянно нарушают телефонные линии, перехватывают посыльных, передающих приказы войскам, и тем самым делают невозможной проведение планомерной капитуляции. Шернер просил Дёница срочно воздействовать па союзников, чтобы повстанцы тотчас же прекратили свои нападки на немецкую армию, незамедлительно освободили радиостанции и тем самым дали бы ему, Шернеру, первую предпосылку для выполнения приказа о капитуляции.
   Идея нажима па наших западных союзников, чтобы облегчить своим войскам отход за их линию фронта, была немедленно воспринята правительством Дёница. Уже утром 8 мая Йодль направил Эйзенхауэру телеграмму с докладом, что проведение капитуляции в Чехословакии затруднено, поскольку повстанцы этому мешают: прерывают телефонную связь, перехватывают посыльных. Он, Йодль, просил союзников, чтобы радиостанции, находящиеся в руках восставших, были использованы для передачи приказов войскам.
   Сам Шернер между тем разрабатывал план прорыва группы армий «Центр» в зону американцев, чтобы там сложить оружие. Он поделился своими мыслями по этому плану с генерал-фельдмаршалом Кессельрингом, о чем последний доложил Кейтелю с просьбой сообщить ему, Кессельрингу, свое мнение. Мы не знаем, сообщил ли Кейтель свой взгляд на план Шернера, но осуществить замысел командующему группой армий «Центр» не удалось. Этому помешали советские войска.
   Любопытно, что Шернеру было приказано утром 8 мая лично направиться в район Рудных гор, чтобы позаботиться на месте относительно организованного проведения там капитуляции войск. Но Шернер заявил, что не видит возможности твердо управлять войсками и соблюдать условия капитуляции. Он умывал руки и без разрешения своего командования покинул войска. Не имея от Шернера приказов сдаваться в плен Красной Армии, продолжая надеяться на относительно благополучный отход за линию американцев и заполучив в Праге соглашение на это с чешским Национальным Советом, группа армий «Центр» не складывала оружия.
   В первые часы начавшегося дня 9 мая мы с тревогой и надеждой ждали доклада с фронта. Положение там пока не изменилось. В районе Праги, куда стремительно рвались 4-я и 3-я гвардейские танковые армии генералов Д. Д. Лелюшенко и П. С. Рыбалко, шли бои. Эсэсовцы пытались подавить сопротивление повстанцев. Начальник штаба 1-го Украинского фронта Иван Ефимович Петров, доложив о броске танкистов на Прагу, заметил, что на других участках фронта противник стоит на занятых ранее рубежах. Так было до 3 часов, а затем немецко-фашистские войска начали стремительный отход на юг. Но не капитулировали...
   Позвонили на 4-й Украинский. Там была такая же обстановка: начальник штаба фронта Л. М. Сандалов доложил, что противник не сложил оружия и не остался на месте, а стал поспешно отходить, взрывая мосты и дороги, в общем направлении па Прагу. По словам захваченных пленных, немецкое командование отводило войска «с целью капитулировать перед англичанами или американцами» (Архив МО СССР, ф. 244, оп. 3000, д. 1179, л. 333.).
На 2-м Украинском - та же картина. М. В. Захаров сообщил, что противник отходит, но не сдается. Наши войска повсеместно его преследуют. В отдельных местах продолжаются бои. Забегая вперед, должен сказать, что даже 10 мая 2-й гвардейский мехкорпус 6-й гвардейской танковой армии А. Г. Кравченко в районе Часлава встретил серьезное сопротивление врага. Вновь загрохотали танковые пушки и пулеметы. Противника подавили. Более 700 гитлеровских солдат были захвачены в плен. Корпус продолжил движение на Прагу.

Ни кто не уйдет от правосудия

  В эти дни особенно горько было видеть за привычными докладами с фронтов продолжающиеся жертвы. За освобождение Чехословакии отдали свою жизнь свыше 140 тыс. наших солдат и офицеров. Зачем понадобилось противнику поднимать оружие в явно безнадежном для него положении, в условиях уже подписанного соглашения о капитуляции?! Так могли действовать люди, потерявшие человеческий облик, ненавидевшие весь род людской,- фашисты. Они продолжали толкать солдат на край могилы.
   Таковы были факты... Однако, почти четверть века спустя после войны, появилось странное мнение, что сражение за Чехословакию было ненужным (См. Э. Ц и м к е. От Сталинграда до Берлина. Поражение Германии на Востоке. Вашингтон, 1968, стр. 504 (на англ. яз.).). Это мнение противоречит фактической обстановке, тому, что требовал закон войны - «если враг не сдается - его уничтожают», который действовал с объективной непреложностью. Группировки войск Шернера и Рендулича, где было, как уже сказано, свыше миллиона гитлеровских головорезов, не только таили в себе угрозу новых злодеяний, - они действовали, затягивали войну и проливали кровь.
   В этих преступлениях было конкретно виновато гитлеровское «правительство» Дёница, и прежде всего генерал-фельдмаршал Шернер, покинувший войска и саботировавший все, что следовало предпринять в той обстановке для организованной капитуляции и предотвращения напрасной гибели людей.
   Империя нацистов агонизировала...

Конец Власова

  Как крысы с тонущего корабля, бежали оставшиеся в живых главари рейха. По дорогам Чехии спешили к демаркационной линии недобитые в боях предатели Советского государства - власовцы. Южнее, в Австрии, туда же пробирались альпийскими тропами остатки отрядов бывших белогвардейцев и изменников Родины, некогда нашедших убежище на Балканах и в Италии. В годы войны многие бывшие белогвардейцы вновь подняли оружие против Страны Советов. Было что-то символичное в этой трагической картине бегства и гибели наших врагов: сама история не оставляла без возмездия преступления против человечества.
   По-разному исчезала для этих общественных подонков последняя возможность оправдаться перед Родиной. Одни яростно отстреливались и находили конец в борьбе. Другие с тупой покорностью ждали, что предназначит им судьба. Третьи ненавидели обманувших их проповедников антисоветизма и искали случая любой ценой искупить свои преступления. Надежда на прощение угасла не у всех. Возможно, именно это толкнуло, например, некоторых власовцев в Прагу в момент, когда там назревало время решительного восстания против немецких оккупантов. Они дважды приходили тогда в чешский Национальный Совет и просили принять их помощь в борьбе по обороне города от войск Шернера. Но просьбу отвергли: слишком уж ненадежны были эти «союзники», и никто не мог ручаться, куда и против кого направят они свое оружие. Отчаявшись, некоторые группы власовцев кое-где по своей инициативе вступали в перестрелку с гитлеровцами, кое-кто готовился к переходу на сторону Красной Армии.
   10 мая от М. В. Захарова со 2-го Украинского фронта пришло известие, что в лесах северо-западнее Лутова окружено и пленено много власовцев. Очевидно, они направлялись к границе. Бежал на запад и главарь предателей - Власов. Действия войск так называемой РОА подчинялись плану, разработанному на особом совещании их главарей в Карлсбаде. Они не собирались прекращать битвы против Советского Союза даже тогда, когда фашистская Германия безоговорочно капитулирует. На этот случай они решили сохранить свои кадры и сосредоточить войска на юге Германии в предгорьях Альп. Там они намеревались использовать трудные природные условия для того, чтобы отсидеться до... начала новой войны, на этот раз Англии и США против Советского Союза! Тогда-то и должен был пробить час их выступления на стороне западных держав.
   Изменники начали практически осуществлять свой план. На запад отправились люди для связи с английским и американским командованием, а на восточном фронте начался перевод власовских войск на юго-запад. Значительной части войск и главарей предателей Родины уже удалось перебраться на сторону американцев. Но сам Власов еще двигался по территории Чехословакии под надежной, как ему казалось, охраной 1-й дивизии РОА. Ядром дивизии являлась бригада известного бандита Каминского, солдаты которой по горло были обагрены кровью советских партизан и варшавских повстанцев. Самого Каминского, как говорили, немцы расстреляли за беззакония, которые даже по меркам гитлеровских преступников считались невероятными. Командовал дивизией Буняченко, такой же изменник, как и главарь РОА, носивший чин фашистского генерал-майора.
   12 мая войска предателей находились всего в 40 км юго-восточнее Пльзеня. Этот город являлся одним из пунктов демаркационной линии Красной Армии и войск американцев, установленной по договору между союзными армиями. Именно на нее сослался И. С. Конев, когда генерал Бредли и сотрудники его штаба предложили помочь нам в разгроме войск Шернера. Не будь этого соглашения, Власову, вероятно, удалось бы тогда удрать к союзникам, которые продвинулись бы далеко вперед, не имея перед собой противника.
   Но в тот майский день паши войска уже выдвигались к Пльзеню, и разведка 25-го танкового корпуса генерал- майора Е. И. Фоминых обнаружила власовское соединение. Комкор, получив доклад разведки, приказал командиру 162-й танковой бригады полковнику И. И. Мищенко настичь изменников. Бригада ринулась в преследование. Прежде всего ей было важно задержать части власовской дивизии и дезорганизовать ее действия, чтобы всей массой своих грозных танков навалиться на врага и уничтожить. Задача остановить противника выпала на долю мотострелкового батальона под командованием капитана М. И. Якушова, который находился в передовом отряде.
Обстановка для батальона была сложной: как-никак, а впереди находилась целая дивизия готовых на все головорезов. Близость спасения могла придать им силы.
   Помогли сметка, здравый смысл и понимание психологии. Выполняя задачу, капитан М. И. Якушов с помощью бывших с ним контрразведчиков старшего лейтенанта Н. П. Игнашкина и майора П. Т. Виноградова сумел привлечь на свою сторону командира одного из власовских батальонов капитана П. Н. Кучинского. Тот хоть и шел за рубеж, по чувствовал глубину своих преступлений перед советскими людьми и в последний, может быть, час хотел оправдаться любой ценой. Кучинский указал Якушову место штаба дивизии и предупредил, что там находится и сам Власов.
   М. И. Якушов принял смелое решение. Вместе с Кучинским на его автомашине он обогнал колонну штаба Буняченко, поставил поперек дороги свой автомобиль и задержал движение. Затем он быстро отыскал машину, в которой находился Власов. С помощью Кучинского и шофера машины Власова изменника втиснули в автомобиль комбата. Это происходило уже под дулами подошедших танков корпуса. Главаря предателей Родины вывезли из общей колонны и доставили в советскую часть. Никто из сопровождавших Власова не вступил в бой. Затем без сопротивления была целиком пленена и вся дивизия власовцев во главе с командиром.

Фашистские приспешники

  Компания врагов пашей Родины, попавших наконец в руки правосудия, вскоре пополнилась новыми членами. В предгорьях Альп обнаружились старые недруги Советской власти - генералы П. Н. Краснов, А. Г. Шкуро, К. Султан-Гирей и другие. Мы давно и думать забыли об этих почти археологических древностях. Но в 1944 г. наступая в Югославии, советские войска встретились в боях с частями русского белогвардейского корпуса. Оказывается, всякого рода «бывшие» все еще лелеяли мечту о восстановлении «единой и неделимой», о поместьях и монархии. Алчные расчеты жили в душе этих людей вместе с лютой ненавистью ко всему советскому.
   Таковыми и являлись бывший командующий всеми вооруженными силами Временного правительства Керенского и атаман «войска донского» Краснов, бывший командир 3-го конного корпуса деникинской армии Шкуро, бывший князь, душитель революции 1905 г. и командир «дикой дивизии», творившей кровавые оргии, Султан- Гирей. В годы войны все они вернулись к активной военной работе и пошли на службу к немецкому фашизму.
   По указанию гитлеровских чиновников генералы создавали вооруженные части из русских контрреволюционных и антисоветских элементов, которые воевали против Красной Армии и наших союзников с оружием в руках. Воевали они зло, остервенело, не ожидая пощады. Но под ударами советских войск и союзных армий «добровольцы» вынуждены были бежать в каменные теснины гор. С большими потерями они уползли в расположение англичан и, рассчитывая, что те, как и американцы, скоро примутся воевать против Советов, предложили им свои услуги. Однако просчитались... Советское правительство сделало тогда решительное представление союзникам по поводу Краснова, Шкуро, Султан-Гирея и других военных преступников. Англичане немного повременили, но, поскольку ни старые белогвардейские генералы, ни их воинство не представляли какой-либо ценности, загнали всех их в автомашины и передали в руки советских властей. Вся процедура передачи состояла в замене английского караула красноармейским.
   Какими увидели советские воины этих «ископаемых»? Краснов-старший - дряхлый уже человек (он родился в 1869 г.) с прикрытыми старомодным пенсне воспаленными глазами, в форме немецкого генерала и погонами царской армии (как-никак, а оттенок, так сказать, сохранил). Речь отличалась изысканностью: Краснов за границей баловался сочинительством и сумел издать несколько ярых антисоветских романов, не имевших, правда, заметного успеха у «белой» публики. Вместе с ним англичане передали и его племянника - С. Н. Краснова, генерал-майора немецкой армии, в прошлом полковника царской лейб-гвардии и белогвардейца; этот еще не старый мужчина, как и дядя, душой и телом сотрудничал с гитлеровцами. Низкорослый, весь какой-то испитой, брызжущий злобой генерал Шкуро щеголял в несвежей черкеске с газырями. До последнего момента жизни Шкуро ничуть не скрывал лютой ненависти к Советской власти. Князь Султан-Гирей был худ и глуховат. Под черной черкеской скрывалось уже хилое тело. Прежний характер проявлялся лишь во вспышках злобы ко всему окружающему, особенно к нашим людям... Весь этот смердящий «букет» генералов тоже предстал перед советским судом. Все они были приговорены к смертной казни.

aary-ru-po...
aary-ru-pobeda

Рис. 3 Долг выполнен. Отправляется первый эшелон с демобилизованными войнами из Берлина. Провожает член Военсовета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант К.Ф. Телегин

Недостаточно прав для комментирования


На сайте

Сейчас 1198 гостей и один зарегистрированный пользователь на сайте

  • skafary

На форуме

Сейчас 9 гостей и 0 пользователей онлайн

    Новые пользователи

    • Андрей
    • Syme
    • ShamanSamara
    • ycisevac
    • David
    Посетители
    311
    Материалы
    184
    Количество просмотров материалов
    1182686
    © 2024 Русские дома. Все права защищены.