Был ли Сталин ужасным тираном или он был хорошим руководителем и великим провидцем? В подборке представлены воспоминания начальника оперативного управления Генерального штаба ВС СССР генерала-армии Сергея Матвеевича Штеменко. Из двух книг я попытался выбрать самые, на мой взгляд, яркие моменты характеризующие Сталина как руководителя огромной страны, как личность, как полководца и как простого человека. От себя позволю только лишь выделить некоторые моменты "жирным" шрифтом. Выводы делай сам... Обсуждение приветствуется...
Товарищ Иванов… так во время войны именовался И.В. Сталин.
Ну что, начнем…
Момент из доклада Антонова А.И. (Первый заместитель начальника Генерального штаба Красной Армии): - Садитесь и пишите директиву Ватутину,- приказал мне Сталин (стенографировал Штеменко С.М.). - Копию пошлете товарищу Жукову.
Сам же он вооружился красным карандашом и, прохаживаясь вдоль стола, продиктовал первую фразу:
- "События последних дней показали, что вы не учли опыта прошлого и продолжаете повторять старые ошибки как при планировании, так и при проведении операций".
За этим последовала пауза - Сталин собирался с мыслями. Потом, как говорится, на одном дыхании, был продиктован целый абзац:
- "Стремление к наступлению всюду и к овладению возможно большей территорией без закрепления успеха и прочного обеспечения флангов ударных группировок является наступлением огульного характера. Такое наступление приводит к распылению сил и средств и дает возможность противнику наносить удары во фланг и тыл нашим далеко продвинувшимся вперед и не обеспеченным с флангов группировкам".
Верховный на минуту остановился, из-за моего плеча прочитал написанное. В конце фразы добавил собственноручно: "и бить их по частям". Затем диктовка продолжилась:
- "При таких обстоятельствах противнику удалось выйти на тылы 1-й танковой армии, находившейся в районе Алексеевка, Ковяги; затем он ударил по открытому флангу соединений 6 гв. армии, вышедших на рубеж Отрада, Вязовая, Панасовка, и, наконец, используя вашу беспечность, противник 20 августа нанес удар из района Ахтырки на юго-восток по тылам 27-й армии, 4 и 5 гв. танковых корпусов.
В результате этих действий противника наши войска понесли значительные и ничем не оправданные потери, а также было утрачено выгодное положение для разгрома харьковской группировки противника".
Верховный опять остановился, прочитал написанное, зачеркнул слова "используя вашу беспечность" и затем продолжил:
- "Я еще раз вынужден указать вам н недопустимость ошибки, неоднократно повторяемые вами при проведении операций, и требую, чтобы задача ликвидации ахтырской группировки противника, как наиболее важная задача, была выполнена в ближайшие дни.
Это вы можете сделать, так как у вас есть достаточно средств.
Прошу не увлекаться задачей охвата харьковского плацдарма со стороны Полтавы, а сосредоточить все внимание на реальной и конкретной задаче - ликвидации ахтырской группировки противника, ибо без ликвидации этой группы противника серьезные успехи Воронежского фронта стали неосуществимыми."
По окончании последнего абзаца Сталин пробежал его глазами опять-таки из-за моего плеча, усилил смысл написанного, вставив после "Прошу не" слово "разбрасываться" и приказал вслух повторить окончательный текст.
- "Прошу не разбрасываться, не увлекаться задачей охвата..." - прочел я.
Верховный утвердительно кивнул головой и подписал бумагу. Через несколько минут телеграмма пошла на фронт.
Обед у Сталина на "Ближней даче": И.В. Сталин очень пристально следил тогда за событиями на подступах к Прибалтике. Антонову и мне чаще обычного приходилось ездить к нему с докладом на "Ближнюю дачу". Однажды мы попали туда как раз в обеденное время (обедал Сталин в 9 - 10 часов вечера, а иногда и позже). Верховный быстро решил все вопросы и пригласил нас в свою столовую. Такое случалось не раз, и память моя зафиксировала некоторые любопытные детали.
Обед у Сталина, даже очень большой, всегда проходил без услуг официантов. Они только приносили в столовую все необходимое и молча удалялись. На стол заблаговременно выставлялись приборы, хлеб, коньяк, водка, сухие вина, пряности, соль, какие-то травы, овощи и грибы. Колбас, ветчин и иных закусок, как правило, не бывало. Консервантов он не терпел.
Первые обеденные блюда в больших судках располагались несколько в стороне на другом столе. Там же стояли стопки чистых тарелок.
Сталин подходил к судкам, приподнимал крышки и, заглядывал туда, вслух говорил, ни к кому, однако, не обращаясь:
- Ага, суп... А тут уха... Здесь щи... Нальем щей, - и сам наливал, а затем нес тарелку к обеденному столу.
Без всякого приглашения то же делал каждый из присутствующих, независимо от своего положения. Наливали себе кто что хотел. Затем приносили набор вторых блюд, и каждый так же сам брал из них то, что больше нравится. Пили, конечно, мало, по одной-две рюмки. В первый раз мы с Антоновым не стали пить совсем. Сталин заметил это и, чуть улыбнувшись, сказал:
- По рюмке можно и генштабистам.
Вместо третьего чаще всего бывал чай. Наливали его из большого, кипящего самовара, стоявшего не том же отдельном столе. Чайник с заваркой подогревался на конфорке.
Разговор во время обеда носил преимущественно деловой характер, касался тех же вопросов войны, работы промышленности и сельского хозяйства. Говорил больше Сталин, а остальные лишь отвечали на его вопросы. Только в редких случаях он позволял себе затрагивать какие-то отвлеченные темы.
Позже, уже в бытность мою начальником Генерального штаба, мне приходилось бывать за обеденным столов у Сталина не только в Москве, а и на юге, куда мы вызывались с докладом во время его отдыха. Неофициальный застольный ритуал оставался там точно таким же.
24 мая 1945 года проводилось празднование победы в Кремле. Так вот: К 8 часам вечера руководящий состав Генштаба был приглашен в Кремль... ...В заключение встал И.В. Сталин и обратился ко всем присутствующим:
- Товарищи, разрешите мне поднять еще один, последний тост. Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа, и прежде всего за здоровье русского народа.
Зал откликнулся на это криками "ура" и бурной овацией.
- Я пью, - продолжал Сталин, - прежде всего за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он - руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.
У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества - над фашизмом.
Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!
За здоровье русского народа!
И.В. Сталин выступает с докладом о 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Москва, 6 ноября 1941 г.
П.С. Знаешь ли ты что, знамя победы, водруженное на рейхстаге, приказали доставить в Москву с особыми воинскими почестями. Утром 19 июня начальник политотдела 3-й ударной армии полковник Ф.Я. Лисицын на аэродроме Берлина торжественно вручил его младшему сержанту Кантария, сержанту Егорову, капитанам Самсонову и Неустроеву. В тот же день они прибыли на Центральный аэродром столицы. Здесь Знамя Победы было встречено почетным караулом Московского гарнизона со знаменосцем Героем Советского Союза старшим сержантом Ф.А. Шкиревым и двумя ассистентами Героями Советского Союза гвардии старшиной И.П. Панышевым и сержантом П.С. Маштаковым.